Как-то незаметно закончились март и апрель. Наступил Первомай, и, наконец, начали проявляться «заклятые друзья». Во всяком случае, именно так я подумал, а руководство согласилось со мной. Дело в том, что время от времени я стал замечать пару человек, причем по-разному выглядевших. То в военной форме, то в гражданской одежде. Естественно, что за время операции мне примелькались лица ребят, страхующих меня, именно поэтому я и обратил внимание на периодически появляющиеся новые лица. Одно из них казалось мне смутно знакомым, но где я мог его видеть, хоть убей, не помню! За это даже огребся от Лаврентия Павловича. А еще и в отделе остались только я с Олесей да Юрик Орлов. Зильбермана отправили в командировку в Сибирь. Интересная информация промелькнула в одной из бумаг. Якобы объявился в Томске странный человек, постоянно бормочущий о будущем и употребляющий разные непонятные словечки. Его оформили в психбольницу. А один из сотрудников, подстраховавшись, направил сообщение о нем в Москву. Когда я прочитал одно из слов, употребляемых «психом», меня аж подкинуло — СПАМ! Неужели кто-то все же проявил себя и спрятался в «дурке»? С психа-то какой спрос? Протарабанив все это Мартынову, я надеялся, что отправят меня. Фиг вам, товарищ Стасов! Поехал Яша. Вчера разговаривал с ним, говорит, 14-го числа уже будет в Москве. Обещал, что изрядно посмеюсь над «загадочным сибирским психом». Но в чем именно дело, так и не сказал, паразит. Мартынов тоже молчит, хоть и улыбается, при вопросах о Сибири. Сговорились, нехорошие редиски.