— Жаль, — сказал он, наливая бледный настой в чашку и обратно. — Я полагал, у вас лучше получится — к тому же казенная обстановка иногда помогает. А по ощущениям как: ей реально нечего сказать, или девушка Зою Космодемьянскую строит из себя, чтобы скрыть там?.. Ну, что-то там.
Показал он это как бы между прочим. А сам, казалось, углубился в выхаживание переутомленных глаз: тер их костяшками, промокал салфеткой и даже закапал веки из флакончика, прятавшегося в нижнем ящике. Соболев знал, что это как раз означает предельное внимание. А вот когда Егоров пялится тебе в глазное дно и лицо делает похожим на сетчатую чашу РЛС, это паршиво, ибо начальник ушел в собственную думку и на тебя время тратит из неведомых, но малосущественных соображений.
— Да не важно. Главное то, что при нем мы не сможем спокойно поговорить.
— Ну что еще? — Недовольно скосив глаз на все еще никак не уходящего кхара, зевнула от души и села на кровать.
На этот раз, спустились мы быстрее — все щербинки были знакомы, а на уровне метров двух, я попросту спрыгнула.
Мило кивнув, подхватила котика под руку и мы отправились на праздник.