Слава еще немножко посидел, с наслаждением обмякнув всем, чем можно, и сожалея, что ногой вот никак нельзя — хуже будет. Выкинул окурок и сказал себе: подъем, спецназ. Повозился здоровой половиной тела и повторил увещевающе: спецназ, подъе-ом. Осоловеешь щас, замерзнешь и все такое. Труба зовет.
Прочитав все не забытые с детства строчки, Неушев обмахнул лицо руками, но движения не закончил — уткнулся в ладони и снова заплакал.
— Я-то? Я, скажем так, Гредин. Вам звонили.
Лена качнулась на месте вхолостую, но быстро сообразила, пролистала записи и положила нужную страницу перед Газизовым.
— Я вашей дочери позвонила, она приехать должна. Пойдемте.
— Ну, есть там пара вопросов, — уклончиво ответил Валера, потупив глаза, как маленький, понял, видимо, что выглядит забавно, и деловито обратился к Эдику со Славой: — Казанову нашего сюда, быстро. Ну и потом… Билеты и все остальное, вы знаете. Я через часок буду.