Это было тоже правильно, но немножко раздражало. Как и недогадливость сладкой парочки, которая за двадцать минут трепа в ожидании роллов и в промежутках между ними так и не объяснила, как встретилась и какие выработала творческие планы.
— А вы не знаете. На Украине, в Литве, в Венесуэле. У них диаспоры, их не громили, а связи вы сами должны были наладить. Не успели — так сейчас наладите. Время есть. Да хоть на Ходынке, я хэзэ его, по-братски так. Все, двадцать девятого доложите промежуточное, шестого жду справку. Идите.
Еще ниже возникла новая сиреневая строчка, померцала и позволила продавиться порции серых литер — на сей раз невнятных: «4 bca ncuy g5u mtyw 601 mnо7 tz6 pfxx 9q9 s221».
— Ну, давайте гостю тоже предложим. Наберется там? Вот и хорошо.
Не потому, что у Нияза был сын, а у Неушева сплошные бабы во веки веков и навек теперь уже. А потому, что Нияз так спешил к сыну, а Неушев давно ни к кому так не спешил.
Валерий, держа трубку на весу, вызвонил с другого аппарата технарей и велел засечь точку, из которой происходил звонок, а затем не слезать с пассивного сигнала. Собеседник дерзкий, а такие часто простыми бывают. Попробуем узнать, где именно он бывает простым, да хоть сложным, и где останавливается.