«Нет. Если бы такое было возможно, он бы пошел с нами. Отвел бы нас в безопасное место, а потом взорвал их».
– Неужели? – спрашивает он. – Потому что в этом вся суть, да, Бен? Кто человек, а кто нет? Разве у нас нет глаз, Бен? Мы лишены рук, органов, объема, чувств, привязанностей, страстей? Если нас уколоть, разве у нас не идет кровь? «А если нас оскорбляют, разве мы не должны мстить?»
Нетрудно догадаться. Я киваю. Эта фотография почему-то вызывает у меня тревогу. Протягиваю ее подполковнику, но он не берет.
Я помню, как Бен ходил по школьным коридорам, хозяин своей вселенной: широкие плечи расправлены, улыбка сражает наповал. Тогда мне и в голову бы не пришло назвать его слабаком. Но Бен Пэриш, которого я когда-то знала, очень отличается от Бена Пэриша, который сейчас взбирается по завалу из обломков бетона и гнутых арматурных прутьев. У нового Бена глаза раненого зверя. Мне неизвестно, что произошло с ним между тем днем в спортзале и нынешним, но известно, что иные умеют отсеивать слабых от сильных.
– Что бы ни случилось, я вернусь за тобой.
– Тебе лучше надеть подгузник, – поддразнил меня Сэмми.