Я убираю его руку от моей груди. Эван тихо вздыхает. Теперь от его дыхания волосы у меня на затылке исполняют джигу по другому поводу. Я легонько касаюсь пальцами ладони Эвана. Гладкая, как попка младенца.
– Подумай сама, у кого из нас больше шансов остаться в живых и сделать то, что ты обещала? Я сейчас не говорю, что у меня, поскольку ты девчонка, а я сильнее, круче и тому подобное. Я хочу сказать, что лучше пойти одному из нас, тогда у другого будет возможность разыскать его, если случится что-нибудь плохое.
– Я про то же, – говорит очень серьезно Эван. – Просто очень сложно допустить, что они выглядят как мы.
– Рингер, ты не должна была возвращаться.
Когда я просыпаюсь на следующее утро, на столике рядом с кроватью лежат «Херши киссес».
Внутри ангара сортируются тела этих самых обычных людей. Зараженные отсеиваются от чистых, или, как мы говорим, – гады от негадов. У гадов на лбу метки – яркие зеленые круги, но и без них можно понять, кто есть кто. Трупы гадов всегда свежее.