– Но как… как ты заставляешь себя верить? – спрашиваю я.
– Хорошо! Хорошо! Как будто я куда-то денусь!
Кремень отворачивается и отползает на пару футов, спина выгибается аркой, его рвет. Чашка, видящая все это, затихает, у нее шок. Чашка, которая громче всех вопила на плацу во время тренировки по рукопашному бою. Кровожадная Чашка, распевавшая песенки в ангаре по обработке и уничтожению. Я теряю ее.
Он был во мне. Он был во мне, а я была в нем, мы были вместе в бесконечности; там не было места, где заканчивался он и начиналась я.
Я откидываю одеяло и свешиваю ноги с койки. Это самая трудная часть. Меня забинтовали от груди до пояса. Когда отталкиваюсь от края койки и сажусь, мышцы, разорванные пулей Рингер, напрягаются, и остается только стиснуть зубы.
К моему лбу прижимают металлический диск.