– От этого лагеря ничего не осталось. – Он топает ногой по твердой земле.
В комендантский час никому не разрешалось появляться на улице, за исключением военных и «скорой помощи».
– Ну, как тебе это? – Рингер поворачивается ко мне, почти улыбка почти у нее на губах.
Хирург кивает в сторону шкафов у противоположной стены.
Его руки до локтя были покрыты серым пеплом.
Когда я наконец добираюсь до вершины завала, Бен хватает меня за запястья, но я, задыхаясь, прошу сначала затащить наверх Сэмми. Мне не на что опереться, чтобы сделать последний рывок, так что я просто вишу на краю и жду, когда Бен снова придет на помощь. Но вот он втаскивает меня в тесное пространство между завалом и потолком. Темнота здесь не такая беспросветная, можно разглядеть его худое, перепачканное в цементной пыли, исцарапанное лицо.