Доктор Памела отстегивает ремни и помогает Сэмми встать с кресла. У него подгибаются колени, но доктор держит его за руки и не дает упасть. Желудок у Сэмми сжимается, его рвет прямо на белый пол. Куда бы он ни посмотрел, перед глазами дрожат и пляшут темные пятна. Большая неулыбчивая медсестра отводит его обратно в смотровую, укладывает на стол, говорит, что все будет хорошо, и спрашивает, не принести ли ему чего-нибудь.
Он отпускает мою руку и тянется к лицу. Я вздрагиваю.
– Никогда не думал, как у них это получилось? – спрашивает Рингер, глядя на вертолет, уходящий вправо от нас, к посадочной площадке. – Как у них все заработало после электромагнитного импульса?
Тот мальчишка в солдатской форме, вооруженный винтовкой с него ростом. Тот, которому Эван перерезал горло возле лагеря беженцев в лесу. Теперь мне действительно надо глотнуть воды. Я подхожу к Эвану. Он замирает. Я наклоняюсь и беру у него фляжку с водой. Делаю четыре больших глотка, но во рту все равно сухо.
Если он говорил о дроне, то это не просто беспилотник, произвольно барражирующий над местностью. Предназначение такого летательного аппарата – не только уничтожение выживших после Третьей волны, способных инфицировать не затронутых эпидемией.
Сэмми оборачивается как раз в тот момент, когда Меган спрыгивает с последней ступеньки. Она врезается в грудь преградившего дорогу капрала и кричит, а он хватает ее за руки.