— Да у него отберут ствол-то! — ехидно пискнул Петька. — Он боится его доставать. Хулиганы обидят, отберут пукалку.
Уже выходя из комнаты, вдруг вспомнил, что так и не глянул, что в кожаном мешочке. Я бросил его в сторону, на стол, заваленный обломками деревяшек, и теперь едва не забыл.
— Яволь, майн херр! — почему-то по-немецки ответила японская машина. Я не стал узнавать, с какой стати это древнее чудо японского автопрома болтает по-немецки, и, обняв Василису, дрожащую от волнения и холода, прижал ее к себе.
— Я-то скрыл свою мужественную физиономию, но Василиса ведь не скроет! Первая же камера ее срисует.
— Честно говоря, мне неинтересно, распутница она, или нет. Меня это интересует только в том плане — кто ее мог похитить, если ее похитили. Например, если она была девственница, то могли похитить, чтобы брать у нее кровь для магических действий. И слезы. И кусочки плоти. И… — Женщина побледнела, обмякла и со стуком упала на пол.
— Эй, рабовладельцы фиговы, вы поспать дадите? — из угла проскрипел недовольный голос владельца квартиры. — По вашей милости я сегодня всю ночь отписывался перед начальством — как это я выскользнул из рук таких жестоких убийц и злодеев, какими вы являетесь! И поэтому не спал всю ночь!