— Стоп! — Я остановился и замер. — Семеныч, она двигается, и двигается сюда! Машина! Уходит!
Наконец судороги прекратились, и Василиса снова замерла, закрыв глаза и тяжело дыша.
— Как будто меня неделю били… а потом держали в подвале без еды. Все болит, все кружится — отвратительное ощущение.
— Само собой, мечтал, — подтвердил я, зарываясь лицом в волосы своей любимой женщины, — ты же знаешь, что я никогда не заставил бы тебя страдать. Я вынужден был тебя тут оставить — если бы с тобой что-нибудь случилось, я б этого не пережил.
— А вы что предложите? — Я сделал глупое лицо и небрежно обнял Василису, блуждая взглядом в облаках. Мне было очень интересно — насколько постараются обуть заезжего лоха?
— Какой человек? — спросил я, серьезно опасаясь за рассудок своей возлюбленной.