Вдруг, с поляны раздался звук выстрела и крики, захлопали пистолетные выстрелы. Оставив одного из десятников за старшего, они уже начали освобождать татей от брони и оружия, я побежал обратно на поляну, спешно заканчивая заряжать второй пистолет.
Пока мы перекрикивались, его люди сумели перерезать трос, что держал остатки лодки тормозивший его судно.
Кроме личных вещей, я, кстати, много не брал, забрал все драгоценности и деньги что затрофеил пока развлекался вокруг долины.
Я рассказал ему фактически все, даже про предательство Гульчатай не забыл, и то, как мучился с протезами пока они не подошли ему.
"М-да, на спине теперь можно яичницу жарить!" - такая она была горячая.
- О, неужели в этом славном и благословенном городе как Казань есть такие невоспитанные мусульмане как ты? - изумился я.