– И что именно усмотрел Григорий Дубинюк? Он вам доложил, как он напугал Курмышова?
– Может быть, – кивнул Антон. – Но зачем? Кому она мешала, тихая, спокойная, всегда в хорошем настроении, мягкая, добрая? К тому же не болтливая. И небогатая. Никакого имущества муж на нее не переписывал. Жизнь ее не застрахована. У нее ничего нет. Вообще ничего. Она бедна, как церковная крыса, с юридической точки зрения. Материальную выгоду от ее смерти получают только дети, они наследуют в равных с отцом долях «супружескую долю». Но тут вроде бы все проверили.
– Понятия не имею, – едва слышно ответил мужчина.
Водитель при этих словах встрепенулся и поднял на оперативников полные ужаса глаза.
Он приткнул машину между деревом и стеной первого же гаражного бокса и начал пробираться между стихийно возникшими рядами гаражей. С нумерацией полная беда, впрочем, Михаил и об этом предупредил.
– Но вот на что обрати внимание, – говорил Антон. – Существуют внешние проявления сосредоточенности или, наоборот, рассеянности внимания. В любом разговоре, если у человека нет цели солгать или не подставиться, наступают моменты, когда ему делается откровенно скучно, внимание рассеивается, человек отвлекается и начинает думать о своем. Это нормально. Так и должно быть. А у Фролова за все время беседы ни одного такого момента не было, он с первой до последней секунды был сосредоточен и внимателен.