Голос был мужским. И не было в нем смертного ужаса. Только испуг и бессильная тоска.
– Не бойтесь, я свою норму знаю. И всегда останавливаюсь на половине этой нормы. Нет ничего отвратительнее пьяной женщины.
– И это бывает, – философски заметил Сергей. – Мы тоже товарищей теряли и теряем. Просто у рыжего это в первый раз, не освоился еще.
– Марусенька, красота камня видна и сама по себе, с этим трудно спорить, но ее можно и нужно правильно подавать в изделии, тогда она станет поистине ослепительной. А для того, чтобы изделие заговорило, нужно уметь передавать в формах и линиях чувство и мысль.
А теперь вот получается, что где-то вкрался изъян. И как ни бьется Алексей Юрьевич, не может он понять: в чем ошибка? Что не так?
– А вот теперь послушайте, я вам запись принес специально, чтобы язык не тереть, – заявил Зарубин, доставая из кармана диктофон.