Значит, Сотников. Тот самый ювелир, которого следователь приглашал на опознание Курмышова и который стал первым свидетелем, допрошенным по делу об убийстве.
Вот так, несколькими словами, она вроде бы поставила оперативника на место, а на самом деле – ткнула мордой в стол. Мол, на встречу с тобой и опоздать можно, не такое уж важное дело – расследование убийства, а вот мои дела по-настоящему важны, и опаздывать я никак не могу.
На третьем снимке был тот самый листок, проколотый нательным крестом и найденный на груди трупа. Сотников достал из кармана очешник, сменил очки для постоянного ношения на очки для чтения: если Лёнин крест он узнал бы даже с закрытыми глазами, то эту фотографию следовало изучить как следует.
– Вы были двадцатого ноября на приеме по случаю юбилея господина Букарина?
Сейчас конец ноября, а девять месяцев назад, в феврале, Олегу Цыркову предложили приобрести ювелирное изделие восемнадцатого века. Разумеется, Олег первым делом бросился к Сотникову, но Алексей Юрьевич в этот момент был в отъезде, на ювелирном салоне, который проводится каждый год в феврале в Мюнхене. Подлинность вещи необходимо было установить срочно, продавец торопил, и Олег обратился к Курмышову, который внимательно осмотрел изделие – это была миниатюрная табакерка – и уверенно подтвердил: вещица подлинная. Олег выложил за нее большие деньги и радовался новому приобретению, такому изящному и выразительному.
Панкрашин смотрел долго, морщил лоб, видимо, пытаясь припомнить, потом кивнул.