- В плену всегда плохо, - возразил я. - Я лично только и думал бы, как убежать. Как в "Меня не будет"
Да, в нынешнем мире ко многим вещам начинаешь относиться проще. Нет, не равнодушней - проще. Равнодушием тут и не пахнет, скорей наоборот, его стало намного меньше, чем раньше. В ноль сошло равнодушие, сказал бы Сашка. В ноль. Ну вот десять лет назад, если бы люди узнали о том, что кто-то где-то держал в подвале детей и ел их (а ведь было такое... случалось, только масштаб зверства был меньше...), что бы они сделали, эти люди? Ну - повозмущались бы, поахали, пообсуждали, посожалели бы, что нет смертной казни (её и правда не было... смешно...) и успокоились бы. А государство посадило бы пойманных людоедов в психушку, лечило бы, кто-то писал бы про них диссесрации. А родителям принявших жуткую смерть детей на приёмах в чистеньких кабинетах на пальцах объяснили бы, что отнимать жизнь может только бог.
Тимка покраснел. Заголовок - теперь я видел это тоже - стояла на отцовской газете, а отец такого не любил - чтобы за столом мы разглядывали что-то постороннее. Он перевернул листы, всмотрелся, но ругаться не стал, а только покачал головой в ответ на какие-то свои мысли и заговорил, начав с вопроса:
- Нет, - призналась Половцева. - Просто принцип такой... психологический. Если хочешь начать серьёзный разговор - ошарашь собеседника каким-нибудь неожиданным вопросом.
Но ведь Воженкин был прав. Можно вывернуться от тоски наизнанку - но он прав. Ни единого слова из сказанного им не получается оспорить. Если только общими словами, как тот неделю назад посаженный на кол "теоретик каннибализма", с которым Круг даже какое-то время беседовал и у которого нашли тетрадку с чем-то вроде манифеста людоедов... Общими словами, которые вроде бы даже и правильные. Если не глядеть на зубы говорящего с тобой теоретика и не думать о них...