- Иди за мной, - тихо, но зло сказал Вовка задохнувшемуся мальчишке. - Или я тебя пристрелю прямо тут. Ну?!
Мелкий так и сделал (там уже стояла дымящаяся кружка с чаем), а сам тихо переместился в угол, где аккуратно лежали и были расставлены его игрушки - не очень много, хотя Вовка не запрещал ему их брать, если они находились где-то.
...а ведь на самом деле - на эту музыку хорошо ложится задумка, хотя размер у стиха другой...
...Очевидно, землянин поленился лезть за нахальным мальчишкой под камни. И не стал даже бросать в ход гранату или стрелять. Поэтому он очнулся там же, где упал без сознания и долго лежал на прохладном полу, обливаясь от слабости ледяным потом. Он слышал звуки с поста, голоса землян - нет, они его не искали, они занимались чем-то своим.
Я замолчал и про себя снова начал напевать старые слова песни. Начал напевать и почти сразу почувствовал, как где-то в глубине меня шевельнулась, заклубилась чёрными удушливыми клубами и начала подкатываться к горлу непередаваемо мрачная Ненависть. Она была такой страшной, такой неизбывной и всепожирающей, что даже я сам испугался своей собственной Ненависти. Прервав пение, я подождал, пока сердце слегка успокоится, а потом просто сказал Карлуше:
Просьба была странной. Но ещё более странным оказалось то, что, когда Рэмка поднял глаза от телефона - то увидел, что у самых его ног начинается крутой спуск к реке, заросший по сторонам лопухами выше человеческого роста.