Компания ребят и девчонок нашего возраста сидела у фонтана. Они о чём-то негромко говорили, иногда похлопывая ладонями по воде. По другую сторону фонтана устроился мальчишка, что-то читавший на экране маленького компа.
- Так вот и я про что! Вот... блин... что-то в глаз... Нужно сделать так, чтобы дети там, в посёлке, росли настоящими людьми. Лучше своих родителей. Хорошими не только когда плохо вокруг, а вообще... хорошими. И по-настоящему хорошими. Не добренькими, не беспомощными...
- Мне было очень больно, - повторил я наконец. - Я не знал, что бывает так больно. Просто попробуй понять.
- Во имя Огня, - был тихий четырёхголосый ответ.
- Так и я не знал, - развёл руками (из-под парадного мундира выглянули аккуратные манжеты форменной рубашки) Пичаев. - Смотрю - сидит кто-то прямой, как жердь и исполненный Важности и Значимости... думаю - ну, дурней на свете мн... то есть, люди - оне ж разные бывают, подошёл ближе, гляжу - мать моя космическая яшшырыца! Ты!
В наступившей тишине неожиданно громко звучит звонкий голос Самойлова: