— Отруби этого пустобреха, — попросил Лопарева старший Трубников. — Утомил уже.
— Сытый не хочет понимать голодного — это истина, которой тысячи лет. И я думаю, что вы не поймете меня, ибо мы живем в разных реальностях. Поэтому распинаться перед вами я не стану, а скажу просто. Будьте людьми. Вспомните, что вы не животные. Поймите, что вы не одни живете в стране, которая является нашей общей родиной. Осознайте это и тогда вы уцелеете и сможете жить дальше. Запомните, никто не собирается отнимать у вас то, что заработано честным трудом. Однако среди вас таких нет. Мы против беспредела, но с теми, кто теряет чувство меры и слишком много о себе думает, разговор будет коротким.
— Костян, здорово! — я рад видеть старого боевого товарища, с которым знаком без малого полтора десятка годков. Ведь это один из немногих людей, кого я знал еще в спокойное время, когда на улицах наших городов можно было увидеть вывески на русском языке, который являлся общегосударственным. Поэтому по душе прокатывается теплая волна, и мы обнимаемся.
— Ты не в курсе, долго нам тут на свежем воздухе кайфовать?
Заканчивался будний день, самый обычный и ничем не примечательный. Городок Луховицы жил своей привычной жизнью, и никто не ожидал, что этот вечер будет отличаться от тысяч других чем-то особенным. Никто, кроме тех, кто воевал с оккупационным режимом и готовился к его свержению, ибо Луховицкому району первому предстояло испытать на себе новую тактику партизан Егора Нестерова и выдержать атаку на систему государственной власти…
— Чего, никого? — за спиной Рябченко возник Сумароков.