— Понял, вопрос отменяется, — парень хмыкнул и спросил: — Радио включить?
— Тараса помню, — Паша улыбнулся и спросил: — Давно его видел?
— Закрой глаза и заткни уши! — приказал я девушке.
— Ты мне не свой. Никогда им не был и никогда не станешь. Мне безразлична твоя рабская вера, про которую ты вспомнил, когда жареным запахло, и я не хочу слушать твои слова. Ты всего лишь вор, который ради собственной наживы калечил судьбы людей. Поэтому ты приговариваешься к высшей мере социальной защиты — смертной казни…
— Ну и в чем проблема? — Кашира вынул из кармана телефон. — Давайте позвоним.
— Я люблю тебя и хочу этого ребенка. Все будет хорошо, я все решу и обо всем позабочусь.