Сухой молчал, опустив глаза. Очевидно, многого стоило ему, никогда не признававшемуся в своей слабости никому, сколько Артем себя помнил, сказать такое, сказать такое старому товарищу, да еще при Артеме. Больно ему было выбросить белый флаг…
— Ой, дядь Саш… Ты это… С тобой все нормально? — спросил он наконец, после минутного хлопанья ресницами. С трудом он поборол в себе желание спросить, жив ли Сухой вообще, да и то только потому, что факт был налицо.
Вопрос прозвучал очень странно, словно он требовал продолжения, хотя никакого начала не было, и Артема это сильно озадачило. — Ну, Артем и Артем, но это еще ничего не значит. Где живешь, куда идешь, во что веришь, во что не веришь, кто виноват, и что делать? — объяснил мысль Сергея Андреевича светловолосый. — Как это тогда, помнишь? — сказал вдруг непонятно к чему Сергей Андреевич. — Да-да! — засмеялся Евгений Дмитриевич. — На ВДНХ живу… жил раньше, во всяком случае, — нехотя начал Артем. — Как это… Кто положил сапог на пульт управления? — усмехнулся светловолосый. — Да! Нет больше никакой Америки! — ухмыльнулся Сергей Андреевич, снимая очки и разглядывая их напросвет.
Одним мановением руки старейшина Иоанн остановил всеобщую истерию, чтобы завершить собрание последним, пятым уроком. — Что Бог замыслил для земли? — обратился он к присутствующим, вопросительно разводя руками. — Иегова сотворил землю, чтобы на ней вечно и счастливо жили люди! Он хотел, чтобы землю населяло праведное, радостное человечество. (Псалом 113:24) Земля никогда не будет уничтожена. Она будет существовать вечно! — пообещал он.
И только сейчас до Артема начало доходить, что именно кричал перед смертью дикарь.
Артем примолк и задумался. — Вообще-то говоря, конечно, наверняка знать нельзя. Всякое быть может. Раньше такое случалось, мне отчим рассказывал. И он еще говорил, что на совсем дальних станциях, там где люди дичают, и становятся как первобытные, забывают о том, что человек — разумно мыслящее существо, происходят такие странные вещи, которые мы с нашим логическим мышлением вообще не в состоянии объяснить. Он, правда, не стал уточнять, что это за вещи. По правде говоря, он и это не мне рассказывал — я просто случайно подслушал.