Именно такими словами встретил нас Леша Козырь и разговор, который продолжался два часа, вышел конкретный. При этом беседовали Трубников и Добряков, а я и Жека Лом, правая рука криминального авторитета, сидели рядом и помалкивали.
— Все как в Дагестане или Чечне. Идет спецоперация, дороги перекрыли, а боевики за бабки свободно катаются и корочками крутыми помахивают.
Я чувствовал, что Седых о многом не договаривает, не похож он на отшельника из деревни, который просидел в глуши пятнадцать лет безвылазно. Но в самом главном он не врал, и этого было достаточно. По крайней мере, пока.
— Партизанская война — это вооруженная борьба на территории, которая захвачена противником.
— Хорошо, — спорить с участковым, который был в своем праве и обращался ко мне по-человечески, было бессмысленно, и я кивнул: — Через несколько часов меня здесь уже не будет.
— Главное, чтобы соображал хорошо и на склероз не жаловался, — я ухмыльнулся. — Мне его мозги и знания нужны, а не кулаки.