И вот первая страхолюдина набросилась на меня и не в силах даже пошевелиться, закрыть глаза или отвернуться, ждал смерти в жутких мучениях, но вместо этого сверкнула легкая вспышка и приведение с каким-то вздохом облегчения рассеялось.
Дальше все в нашем лагере пошло своим чередом. Олграна расседлав быков, а я своего Зайчика, отправила их купаться в реку.
— …Я вообще противник, какого бы то ни было насилия и рабства во всех проявлениях. Потому ты как рабыня мне не нужна. Да и как не рабыня тоже, — добавил человек, попеременно покосившись на своих подруг, то на гоблинку, то на орчанку. — Но вот как свободная особа, ты уже мне не подконтрольна, а зная твою природу — опасна. Мне нужны лишь определенный гарантии безопасности себе, моим подругам и окружающему меня разумным в том числе деревенских жителей моего, хм-м… баронства. А то знаешь, не хочется однажды проснуться и обнаружить, что ты уже мертв и надо засыпать уже навсегда. А не хочется…
В конце концов, он не издевается надо мной, сокращая имя. У людей вообще так принято. Они друг друга вообще по кличкам часто зовут, как собаки какие-то.
— Мы в своем праве… — все же вякнул али-Баба.