Дэффиду было разом смешно и обидно. Смешно — потому как сам мог догадаться, что Немайн спокойно строить маленькую усадьбу не станет и вычудит что-то этакое. Обидно — потому как не сказала.
— Задерживаемся. Течение усилилось. Видимо, в верховьях прошли сильные дожди, даже вода немного поднялась. Ветер тоже южный, нам точно с носа. Так что идем на веслах. Река!
— Здравствуй, Нион, подруга моя, «я» мое второе. Почему не здороваешься?
— Власть. Он уступил ей часть своего королевства. Навсегда и без подчинения. Она стала бы королевой, но быть ею не может. Из кастового предрассудка, как дочь трактирщика. Как видишь, при всем пиетете к хозяевам заезжих домов отношения к ремеслам здесь почти такие же, как и в империи: трактирщик — единственный человек, чье потомство в принципе не имеет права на высшую власть. Тем не менее она будет править маленьким государством — хотя и несколько странно…
Усталые шаги. Довольный, как кот, притащивший хозяйке мышь, Харальд. А перед глазами — отпечатавшееся на сетчатке, замершее сияние. Дэффид. Не убитый — разливающий вино, смеющийся. Неужели его нет? Неправильно! Кто же будет чесать сиду за ухом — годы спустя, в ее каменном городе?