Тогда она и решилась. Страх куда-то ушел. «Покажешь спину — умрешь без толку». Слова отца, слова матери, слова сиды, слова сэра Эдгара, гонявшего на ополченских учениях до семижды семи потов. В то время как другим девчонкам не то чтобы спуску давал, но обходился без пристрастия. Когда выяснилась причина — Майни с комендантом перемолвилась, — Эйлет собиралась с сестрой не разговаривать неделю. Хитрюга заболела вовремя! Теперь эти же слова кричит Эмилий, а слышит, похоже, только она. А конница ближе, ближе! Проносится мимо, под веселые крики раня и убивая вжавшихся друг в друга бриттов, отчаянно выставивших свои коротковатые жала. Идет забава, и саксы не ждут, что кто-то из врагов осмелится высунуться из обреченного строя.
— Эмилий. Только — тсс! Он об этом еще не знает. — Сида засмеялась.
— Это сейчас. А тридцать тысяч лет назад…
Тристан был во дворе. Упорно и немного зло отрабатывал мулинеты. При этом явно воображал нарисованный круг головой врага. Не абстрактного, вроде злого сакса, а знакомого, например соседского мальчишки. И настолько увлекся, что не услышал стука деревянных подошв.
Эйлет склонилась к бумаге, повозку тряхнуло, несмотря на все торсионы, чуть столом по лбу не получила. И поделом. Кому ты нужна, однорукая? Разве кто захочет с Кейром да с Майни породниться — и для него ты будешь не половинка, а так. Нечто вроде очень ценной скотины. Бурый бык из Куальнге, так сказать. А дорога не римская, совсем не римская. То есть была римская. Но какому-то из королей Поуиса понадобился камень. И вот результат: нет ровного тракта, есть ухабистая колея. Вблизи Роксетера камень появится. Хотя Пенде Мерсийскому тоже нужен камень. И Окте. Война, и лишние укрепления в городе лишними не будут, а каменотесов взять неоткуда. Но неужели это мучение придется терпеть еще два дня? Словно отвечая на невысказанный вопрос, повозка подпрыгнула. И покатилась ровно. А в повозку заглянул командир небольшого — шесть рыцарей — эскорта.