Димке можно было дать лет шестнадцать с виду. Лицо его было цвета слоновой кости, а на лбу сотней булавочных иголок лежал пот.
Он впервые ее видел. Раньше здесь жили другие люди. Наверное, она узнала его имя у Пандема.
Он взял ее пятерней за лицо. Нет, она его не разозлила; наоборот, что-то трогательное было в ее беспокойстве. Те, на берегу, просто визжали и бросали в воздух панамки…
— Добрый день, — сказала наконец Александра. — Бернард?..
— Мне восемьдесят восемь. Я прожил почти вдвое больше, чем мой отец.
«От меня бы ничего не отвалилось. От тебя бы отвалилось, и очень сильно».