— Ма, я хочу пожить в красном слое, — голос Юльки транслировался специальным устройством во внутреннее ухо Виктории Викторовны. — С пацанами едем через полчаса.
Она оборвала связь, не прощаясь. Лента едва ощутимо подрагивала; Юлька заглянула за прозрачный щиток, прикрывающий пассажиров от ветра. Антеннки на ее висках взлетели, подхваченные потоком, стало даже немножко больно…
— Что я хочу сказать, — начала мама несколько смущенно. — Мы пили уже за именинниц, за родителей именинниц, за брата, за детей и за племянников именинниц… Все мы любим Алю и Лерочку, и все мы хотим, чтобы они были счастливы… И еще один… из нас… Короче говоря, давайте выпьем за Пана, и спасибо ему за то, что он с нами…
Они казались такими безобидными! Такими трусливыми! Он не принял их всерьез… Это большая его ошибка. Куры бывают так жестоки по отношению друг к другу — куда там волкам…
— Оно… он… Ким, а вам не приходило в голову — если Пандем человек… Так, новый человек, всемирный… Тогда может быть не только «он», но и «она»… Он мужчина в той же степени, что и женщина… психологически, я имею в виду. Если… Простите, я сейчас слишком волнуюсь, могу сболтнуть лишнее…
Он протопил печку — это был единственный процесс в его «дачном» хозяйстве, который доставлял ему хоть какое-то удовольствие. Вытащил из багажника компьютер, уселся на завалинке, положил машинку на колени.