Потом — когда Пандем был уже только в беседках — она ничего не могла делать, ездила по городу внешне бесцельно, а на самом деле от беседки к беседке. Она прошла их все. И в каждой проводила не меньше часа; Пандем не упрекал ее и не стыдил, он прекрасно понимал, что это пройдет.
Ему вдруг показалось, что в церкви душно. Он неумело перекрестился и вышел во двор; здесь было пусто. В отдалении шумела стройка; спелые вишни покачивались над узкой, старой, вросшей в землю скамейкой.
«Что я делаю не так, — лихорадочно думал Миша. — Я должен как-то ему помочь? Что-то ему сказать?»
Лерка обняла себя за плечи, будто пытаясь унять дрожь.
— Вставайте! Вылезайте, сейчас все рухнет…
Над головой проносились будто порывы ветра — автострада не спала ни днем, ни ночью, ни утром; отец рассказывал, что раньше машины были тяжелые и вонючие. Когда-то Виталька видел такую машину у кого-то из старых соседей…