— Никто тебя не достанет, — сказала Лера жестко. — Допивай коктейль, я сейчас вернусь…
Он был, наверное, счастлив. Потому что впервые в жизни — впервые за всю историю его войны — у него появился такой сильный, такой ненавидимый враг.
Темные стенки капсулы прояснились, сделавшись вдруг совершенно прозрачными; Ким увидел лицо раненого. Потерпевший был крайне раздражен и обижен.
— Да. И если ты воображаешь себе толпы безработных людей, которые вчера были армейскими офицерами, или полицейскими, или членами парламента, и вот теперь рыщут, голодные и злые, в поисках куска хлеба или смысла жизни…
После службы он вышел поговорить с прихожанами — на скамейке за церковной оградой, где желающим можно было курить. Георгий знал, что в последнее время курево не приносит вреда и что тот, кто не желает слышать запаха сигареты, не услышит его, даже уткнувшись носом в кольцо дыма, — но для Георгия все это не имело значения, курить в церковной ограде было для него кощунством, он всегда запрещал…
«Я знаю. В тебе вдруг ожил давний призрак — пугало Всемирного Цензора. Твое сознание на дух не переносит Доброго Учителя — тебе подавай Хитрое Чудовище, завладевшее миром. В этом ты ничем не отличаешься от Алекса…»