На экране возник вдруг — и продолжился с середины — старый-престарый фильм. Не только не объемный, но даже и черно-белый. Отреставрированный, но все равно блеклый в сравнении с последними реал-композициями.
— Не помню, — признался Андрей Георгиевич. — Черт, не помню… столько всего было…
В этот момент — стоило Киму ухватиться за спасительную мысль — прогоревшая переборка просела окончательно.
Лерка перевела дыхание. Ей было стыдно перед Пандемом.
Весь день Питер бродил один, слушая нескучные лекции Пандема по истории и этнографии, местные страшилки и анекдоты. К вечеру он значительно поумнел, а народу на улицах стало побольше; в основном это были мужчины в черных и цветных одеяниях, увешанные золотыми и серебряными знаками различия, и Питер ни за что не разобрался бы в родовой, клановой, цеховой принадлежности каждого, если бы не Пандем.
Корни подворачивались ей под ноги, ветки хлестали по лицу — но она продолжала искать.