С воплем «Вся власть хаосу!» я подкатил к трибуне, метнул фунтик в помеченную Шорохом цель и, ревя мотором, умчался прочь.
Плевать, все равно я не собирался туда возвращаться.
А теперь спать. И пусть мне приснится много-много воды и паровой катер.
– Черная магия, черная магия, – успокаивал я его.
Кевинахари была у себя. Я всегда любопытствовал, что делает эмпатка, когда остается в одиночестве, оказалось – ведет записи (наверное, составляет подробные досье на всех, с кем за день успела пообщаться). Я вломился в кабинет без стука, Кевинахари посмотрела на меня поверх очков в тяжелой роговой оправе и тут же сделала необходимые выводы – отложила перо и сдвинула массивный гроссбух на край стола.
– Можно попросить вас о небольшой услуге? – вздохнул Ларкес.