— Какой-то прием в посольстве ЮАР, надо поддерживать связи.
— Тогда измени ее имя, в чем проблема? Ты же пишешь об истории, о которой женщина давно и думать забыла.
Она просыпается и смотрит на чьи-то темные ресницы. Какие черные, удивляется она, еще не до конца проснувшись, а вот у Джона ресницы светло-коричневые, как карамель. У внешнего уголка левого глаза у него есть одна белая ресничка. Наверняка о ней не знает никто, кроме меня, думает Элли.
— Ты совсем не изменился, — робко улыбнулась она.
— Прости, — продолжал он, — но мне не нужны сэндвичи. Я не хочу сидеть тут и слушать эту дурацкую струнную музыку. Если я чего и заслуживаю, восстав из мертвых после четырех лет забвения, так это права не сидеть с жеманным видом, попивая чай, и не вести светскую беседу.
— Вечно он испытывает судьбу, совсем как его папаша.