- Если он умрёт, тебя уже ничто не спасёт.
Статистика более или менее успокоилась, дыхание постепенно приходило в норму, а сердце больше не стремилось выломать рёбра. Я тяжело сел. Зря. В глазах потемнело, рот мгновенно наполнился слюной, и меня вывернуло наизнанку. Я застонал. Желудок сжимался и сжимался в комок, низвергая на землю потоки воды. Вскоре всё содержимое желудка вышло наружу, но тот и не думал успокаиваться, исходя болезненными коликами. Я стоял на четвереньках и тихо стонал, пуская длинные струи слюней на траву. Но вскоре кончилось и это.
Я поднялся и подошёл к крыльцу. Сама мельница не слишком впечатляла - едва ли восьми метров в высоту. Её крылья едва вращались под слабым ветерком. Ни мельника, ни дочери не видно. Да и двери закрыты намертво. Мало того, у двери не было даже ручки. Экономия на деталях?
Вася обмакнул палец в остатки соуса в моей тарелке и нарисовал на столе три концентрические окружности. Внешнюю он разбил на семь частей.
- Ничего. Как ты думаешь, что со всеми нами?