- Я просто не хочу умирать, - сказал я, наконец.
- Совсем, как человек, - прошептал я тихо.
- Видишь, сделает. Твою мать... Как это перевязывать.
Даже весёлое журчание ручья не привносило каких-то светлых красок. Единственное, что грело меня, это голова Топлюши, лежащая на моём плече. Уж ей-то точно вода не кажется отвратительной. Или, быть может, всё наоборот? Утопленница ненавидит её?
- Ты не слышал, где кричали? - спросил он шёпотом.
Мы расположились на заднем дворе таверны - там был стол. Юля предлагала выйти из деревни, но мы решили, что лучше не рисковать - гонять мобов пьяными желания ни у кого не было. Юля почти всё время ластилась ко мне, я краснел. Павел ещё некоторое время кусал губы, но после отошёл и веселился со всеми. Позже он сказал мне, что Юля ему, в общем, была по барабану, возмущались только его собственнические инстинкты.