У Алины оборвалось сердце. Как же несправедливо, что на них продолжают сыпаться несчастья.
— Я не призрак, болван ты чертов! — Он, казалось, сейчас взорвется от ярости.
Человечек выпрямился и посмотрел на Алину. Он был уродлив, одноглаз и горбат, словно всю жизнь провел над сушильными рамами и теперь уже не мог разогнуться.
— Я так мечтал об этом, — сказал он ей прямо в ухо, и голос его срывался от вожделения и, как показалось Алине, грусти.
Джонатан был немного расстроен открытием, что латыни он, оказывается, не знает.
— Конечно, — удивилась Эллен. — А что, кто-нибудь не умеет?