— Верно, — согласился отец. — Мы свяжем его по рукам и ногам и живехонького доставим королю прямо в Винчестер, а там уже все расскажем и потребуем награду.
Наверное, мальчишка-часовой (как и его собака) спал, когда его схватили. Уильям повернулся к нему.
— Скажи мне, — он понизил голос, — какого ты хочешь иметь мужа?
— Мы прибыли с посланием короля из Нормандии. Зачитать тебе его при всех или желаешь уединиться?
— Весьма опасно, — заявил он, — прощать подмастерье только потому, что мастер с ним не слишком добр. Подмастерья всегда считают своих мастеров злыми. И если вы начнете это обсуждать, то можете договориться до того, что мастеру уж и рта нельзя будет открыть, не боясь, что подмастерье его изобьет, найдя его слова не слишком любезными.
«Умный ход», — одобрил мысленно Филип. Слова Уолерана звучали так, словно он изящно соглашался. На самом же деле хитрый епископ, подытоживая разговор, оставлял вопрос открытым. Король вовсе не собирался возвращаться к этому вопросу, и, как ни крути, его ответ был определенно отрицательным. Но в то же время, настаивая, чтобы Стефан все же еще раз подумал над окончательным решением, Уолеран ни в коей мере не задевал его самолюбия. Филип даже отметил про себя, что такой прием надо запомнить: если тебе собираются в чем-то отказать, лучше всего окончание разговора отложить на потом.