— Ну, видишь? — сказал Джек. — Статуя облегчает ей страдания. Куда ты смотришь, Филип?
Огромный и тяжелый железный шар свисал на цепи с деревянной перекладины и раскачивался, словно петля на виселице, завязанная палачом. К шару был привязан прочный канат, переброшенный через шкив, установленный на вертикальной стойке. Он спускался до земли, где его держали двое рабочих. Когда они тянули на себя веревку, шар поднимался и оттягивался назад, пока не упирался в шкив. Цепь в этот момент натягивалась горизонтально вдоль перекладины.
— Думаю, твое предложение придется обсудить на собрании капитула, — сказал Филип. — Но я лично тебя поддержал бы.
Огромное тело его отчима лежало, вытянувшись во всю длину, на раскисшей от крови земле. Том не шевелился. До бровей его лицо казалось абсолютно обыкновенным, разве что более умиротворенным, чем обычно, но его лоб и череп были размозжены. В ужасе Джек уставился на него. Он не верил своим глазам. Том не мог умереть. Но то, что лежало перед Джеком, живым быть не могло. Он отвернулся, затем снова взглянул на неподвижное тело. Да, это был Том, и он был мертв.
— Добрый день, отец, — поздоровался мужчина, словно извиняясь за бесцеремонность своей жены.
— Беда в том, что деревянный потолок может в любой момент сгореть, а каменный купол — на века.