Увы, то, что нарисовал Том, непременно бы рухнуло. Стены ни за что не выдержали бы веса свинцовой крыши и деревянных балок. Их надо было надежно укрепить.
— Это еще не все. Больше ни одного человека нанимать не будем, даже на место тех, кто уйдет сам.
Джонатан, сидевший рядом с ним, казалось, не находил себе места и все время ерзал в кресле. Добродетели послушания и покорности давались ему еще труднее, чем Филипу. Самонадеянность и заносчивость всегда были пороками хороших правителей. Джонатан уже давно был готов принять на себя все дела по управлению монастырем, и он с нетерпением ждал своего часа. От Алины узнал многое о новых методах возделывания земли и очень спешил испробовать их: пахать на лошадях, засеять ранние горох и ячмень на части земель еще с осени. Точно как я тридцать пять лет назад задумал растить овец на шерсть, думал Филип.
Мать понимала, что он имел в виду леди Алину.
Альфред лег рядом с Мартой и закрыл глаза. Том огляделся. Они находились на поляне, покрытой опавшими листьями. Вокруг росли невысокие крепкие дубы. Их голые ветви сплетались в вышине. Том пересек поляну, намереваясь продолжить там поиски, но едва он достиг ее края, как ноги его подкосились, и он сел, не в силах больше двинуться.
— Ты со своими храбрыми бретонцами, — сказал ему Стефан, — будешь в первой линии моего левого фланга.