Рысак, на котором сидел графский посланник, шел шагом, и Уильям был не в состоянии определить, как велико было оставшееся между ними расстояние. Все получалось не так, как надо. Трудно было подавить искушение высунуться из-за дерева. Он напрягся и изо всех сил старался вслушаться. Внезапно совсем рядом раздался конский храп, а затем в ярде от того места, где стоял Уильям, появился и сам конь. Заметив незнакомого человека, животное отпрянуло, а его хозяин удивленно вскрикнул.
К этому времени несколько камней уже были отколоты, и теперь Том велел молодым монахам отнести их в телегу. Люди графа с любопытством следили за дальнейшим развитием событий. Каменные глыбы были очень тяжелыми, поэтому с лесов их опускали на веревке, а затем перетаскивали на носилках. Когда на телегу погрузили первый камень, стражники начали о чем-то шептаться с Гарольдом. Тем временем на повозку лег второй камень. Стражники отделились от собравшихся возле дома и направились к телеге. На нее вскарабкался один из послушников, Филемон, и с вызывающим видом уселся на камень. «Храбрый юноша», — подумал Филип.
Граф не спеша расстегнул пояс, на котором висел меч, и сбросил его. Рыцари в это время, схватив женщину за руки за ноги, пытались повалить ее. Мэгги отчаянно сопротивлялась, но противостоять четырем здоровенным мужчинам было бесполезно, хотя она отбивалась и кричала изо всех сил. Уильяму эта сцена доставляла почти животное наслаждение: грудь женщины колыхалась в такт ее резким движениям, бедра то раскрывались, обнажая потаенную плоть, то смыкались вновь. Наконец рыцарям удалось разложить ее на полу.
Монастырь уже должен был Тому плату за три недели. При жалованье мастера-строителя в четыре пенса в день это составило семьдесят два пенса. И с каждым днем этот долг все возрастал. Приору Филипу будет все труднее и труднее расплатиться с Томом. Где-то через полгода Том вполне мог бы потребовать, чтобы приор начал ему платить. К тому времени ему будут должны уже два с половиной фунта серебром, которые Филипу придется найти, прежде чем он сможет уволить Тома. Монастырский долг придавал Тому уверенность.
Взгляд ее скользил по комнате в поисках какого-нибудь орудия, пока наконец не остановился на стопке поленьев возле очага. Не раздумывая, она схватила одно из них, самое тяжелое.
— Милорд, вражеская армия уже совсем близко! — крикнул один из лазутчиков.