Филипу показалось, что брату не следовало бы быть таким высокомерным по отношению к архиепископу.
Однако оказалось, что Джонни уже решил эту проблему. Сев на скамью с закутанным в подол сутаны младенцем, он окунул скрученный в жгут кончик полотенца в бадью с молоком и, подождав, пока ткань как следует впитает жидкость, сунул его в ротик малыша. Тот пососал и сделал глоток.
— Нам лучше задержаться здесь ненадолго, — сказала она.
— И я должен стать приором этой обители? — удивился Филип.
— Монастырь — это не просто церковь и спальни для монахов. Ему нужны земли, свои фермы, церкви, платящие десятину.
Рыцари числом намного уступали нападавшим. Тех было по крайней мере человек двадцать. Уильям удивился, с каким бесстрашием они дрались. Обычно крестьяне, увидев рыцарей, разбегались, как цыплята, даже если их было вдвое, вдесятеро больше. Но эти сражались исступленно и не останавливались, когда кто-нибудь из них падал замертво. Они, казалось, готовы были пожертвовать собой, но добиться своего. Похоже, для них не было большой разницы, как умирать: от голода или от чужого меча, а рискнув, они могли добыть себе хоть что-нибудь на пропитание.