Филип кивнул. Мирный поцелуй был частью ритуала мессы, символом доверия, и ни одно соглашение — от брачного договора до перемирия во время войны — не заключалось без него.
— Невозможно! — выкрикнул кто-то, и еще несколько голосов подхватили: — Невозможно, невозможно!
Филип почувствовал тревогу. Теперь ему предстояло научиться мыслить по-новому: взвешивать каждый свой шаг, постоянно думая о том, как он будет истолкован другими.
— Невозможно? Нет, Питер. Наоборот, я абсолютно убежден, что это возможно. И мой брат думает так же. Нам известно это из собственного опыта. Не так ли, Франциск?
— Как же они разговаривают? У них есть рты?
— Слушаюсь, отче, — покорно проговорил Алан, — только я уже везу письмо епископу от Ремигиуса.