Сохранять остатки достоинства не имело смысла.
«Ну и язва», — подумал Филип, но промолчал.
— Мы уже можем есть? — подала голос Марта.
Филип кивнул. Как он и подозревал, Питер не очень хорошо помнил этот завет.
— Мирный договор, — продолжала Элизабет, — многое изменит в нашей жизни.
— Да, — гневно выдавила Алина. — Не стоит жаловаться шерифу. — Она вспомнила тот единственный случай, когда другие испугались ее: тогда, в лесу, она пырнула ножом толстого разбойника и его компаньон в страхе сбежал. Этот священник был ничем не лучше тех негодяев, да к тому же еще старый и хлипкий, и, наверное, уж никак не думал, что повстречается со своими жертвами. Может быть, его удастся запугать?