— Тому, конечно, было стыдно, — сказал Джек. — Мать моя наверняка знала об этом, да и мы, дети, тоже чувствовали, что произошло. И все же эта тема всегда была запретной. И потом, мы никогда не связывали того ребенка с тобой.
— Я думаю, было бы лучше предложить им самим обсудить твое мнение, а не просто объявить как о чем-то уже решенном.
— Я пришла, чтобы просить тебя быть милосердным, приор Филип, — обратилась к нему мать.
— Мы им врезали как следует, но тот, что со свиньей, смылся, — поддержал его Альфред.
— Все это время я стремился узнать правду о моих родителях, — сказал Джонатан. Джек почувствовал, как у него сжалось сердце. — Я изо всех сил старался представить себе, как они выглядят, просил у Бога встречи с ними, спрашивал: любят ли они меня, почему бросили? Теперь я знаю, что мама моя умерла, дав мне жизнь, а отец до конца своих дней был рядом со мной. — Он улыбнулся сквозь слезы. — Я не могу передать тебе, как я счастлив.
Подошел Альфред, вся борода в крошках хлеба, в руке — четвертушка сливового калача.