Филипа знобило, он плотнее запахнул свои одежды. Казалось, резко похолодало. Это дело было опасным, очень опасным. Они собирались вмешаться в дворцовые интриги, которые сплошь и рядом оканчивались трагически даже для знати. Если же в интриги королевской фамилии совали нос посторонние вроде Филипа, это было просто безумием.
— Война эта началась за год до моего рождения, — невозмутимо вещала она, — и, подобно многим людям нашего королевства, я страстно желаю узнать наконец, что же такое мир, когда не льется кровь, когда люди не убивают друг друга.
— Я не собираюсь бросать ее! — сказал он.
Филип почти снес его, подпираемый сзади огромной толпой.
Он раздраженно уставился на нее, как, наверное, уставился бы на собачонку, решая, дать ей пинка или не стоит. В то же время Алина видела, что его просто-таки подмывало продемонстрировать ей свою мудрость и их глупость.
Епископы прошли мимо северной паперти и направились вокруг круглого выступа восточного крыла. Здесь совсем недавно во множестве выросли мастерские ремесленников, и теперь масса людей плотно текла мимо них, угрожая сровнять с землей легкие деревянные постройки. Возглавлявшие шествие священники уже скрывались из виду, уходили на территорию аббатства, и самые нетерпеливые прихожане рванулись вперед в надежде догнать их. Могла начаться давка, и королевская охрана стала жестоко останавливать самых ретивых.