Захрипев, несчастный изогнулся и широко раскрыл рот, словно собираясь закричать. Шум мог все испортить. Потеряв голову, не зная, что делать, Уильям рванул кинжал на себя и, ударив им в перекошенный от боли рот, пропихнул в горло. Крик умирающего захлебнулся в хлынувшей крови. Его глаза закрылись. Когда он уже рухнул на землю, Уильям выдернул свой кинжал.
Филип начинал понимать, что задумал Джек. Статуя Мадонны должна была стать той искрой, которая вдохновляла бы людей на строительство нового собора. Она сделала бы то, чего не сделала проповедь Филипа об Иове. И все же приор постоянно задавал себе один и тот же вопрос: чья это воля — самого Господа или только Джека?
Потрясенные видом полной разрухи и опустошения, Алина и Элизабет прошлись по бывшей улице. Она вся была усеяна покореженным деревом и мертвыми птицами. Они вышли к ближайшему пшеничному полю. Оно выглядело так, словно на нем всю ночь выгуливали огромное стадо скота: хлеба полегли, местами были вырваны с корнем, стебли обломаны, спелые колосья побиты дождем. Земля была разворочена и насквозь пропиталась водой.
— А как я помешаю Филипу снова прийти туда и повторить свой трюк?
Уильям воспользовался случаем, чтобы сменить тему разговора.
Филип был в отчаянии. Они все же посмели прикоснуться к нему, решились поднять руку на слугу Господа. Он нутром почувствовал, какое безграничное зло несут эти люди; ему показалось, что он заглянул в бездонный колодец. Должны же они понимать в глубине души, что за свой грех им одна дорога — в ад. Но не остановились, не одумались.