Он повесил трубку. Я уставился на фотографии. Потом открыл выдвижной ящик стола для «Скраббл», вытащил оттуда блокнот и нащупал один из карандашей, которыми Тина Акерли всегда записывала счет. Я написал: «Миссис Шоплоу, если вы читаете это, значит, со мной что-то случилось. Я знаю, кто убил Линду Грей и остальных».
— Как здорово снова тебя видеть! — сказала Эрин. — Боже, какой загар!
— Господи, — сказал Лэйн. — Сердечный приступ?
— Тащи это на свалку, парень. Ради бога, скажи мне, что ты знаешь, где это.
Там стоял круглый стол, покрытый розовой скатертью. На нем был Фортунин хрустальный шар, сейчас накрытый покрывалом. Два простых складных стула были размещены так, чтобы гадалка и посетитель сидели друг напротив друга, а шар оставался между ними (как мне случайно стало известно, шар этот подсвечивала лампочка, управлявшаяся с помощью ножной педали). На задней стене висел гигантский трафарет — рука с растопыренными пальцами, ладонью вверх. На ней аккуратно были помечены Семь Линий: жизни, сердца, головы, любви (она же «бугор Венеры»), солнца, судьбы и здоровья.
Я включил свет, вытащил из стола папку Эрин и снова разложил фотографии на полу. Сердце в груди колотилось. С фотографиями все было хорошо, а вот с освещением — не очень, так что я снова оделся, положил документы в папку и опять отправился вниз.