Мы зашли в вестибюль, наполненный эхом записанных на пленку криков и жутковатых смешков. В пульсирующем красном свете виднелся стальной рельс, ведущий в черный тоннель. В тоннеле мерцали огни, из его глубины доносились рокот и другие крики — не записанные на пленку, а живые, настоящие. С того места, где мы стояли, они не звучали такими уж радостными — но, наверное, людям внутри было весело. По крайней мере, некоторым из них.