— Что ж, все по-честному. Но если вдруг передумаешь, Бренда Рафферти будет рада тебя пристроить. — Фред переключился на меня. — Этот паренек, которого ты хочешь привести в парк… Вы с мамой уже назначили день?
— Это случилось четыре года назад — примерно тогда же, когда умерла твоя мать, как я понимаю. Знаешь, что первым приходит мне в голову, когда я об этом думаю? Его рубашка. И перчатки. От мысли о них у меня мурашки по коже. Потому что это означает, что он все спланировал заранее.
На эту часть ее болтовни я почти не обратил внимания. Я все еще был под впечатлением предыдущей фразы, произнесенной с ровным бруклинским акцентом: она в твоем прошлом.
— Если уж соглашусь, то можно будет взять две обоймы?
— И месяца не прошло, — его улыбка стала еще шире. — Все это время я крутился у них прямо под носом. И знаешь что? Мне ведь… ну, ты понимаешь, стало лучше. После той поездки в «Доме страха». Все плохое осталось позади. Я мог навсегда остаться таким — мне тут нравится, да и жизнь, вроде как, начала налаживаться. У меня были мои приборчики, я даже запатентовать их хотел.
— Так ты что, правда решил променять год попоек и секса на покраску аттракционов в Джойленде?