По небольшому склону она подошла к деревянному настилу и остановилась около мальчика. Глаза ее не отрывались от змея, а рука поглаживала темно-каштановые волосы сына.
Мы опять поднимались, и лишь на секунду я подумал, что мог принять за кусок брезента машину, которая ехала по дороге с выключенными фарами. Надеяться на это было безумием, но я, тем не менее, все же надеялся.
— Первым делом открой счет и переведи на него деньги. Попроси их ускорить, если можно, проверку чека.
Он же ее нежный оранжерейный цветочек, и менять она ничего не собиралась. Змей был лишь минутным отклонением, а извинения — горькой пилюлей, которую ей пришлось проглотить.
Энни тем временем понизила голос и обратилась к Фреду.
У меня отвисла челюсть. Слюна, правда, не потекла: во рту у меня совершенно пересохло.