— Да, он говорил. Только забудь про автобус — я сам отвезу тебя.
Эрин улыбнулась Эдди своей самой очаровательной улыбкой, но он на нее никак не отреагировал.
Майк засмеялся. Мама — нет, но я увидел, что губы ее слегка дернулись.
Он улыбнулся. Обаятельным этот оскал было не назвать.
Он взглянул на меня с детским вызовом, ожидая реакции на то, что теперь скромно называют «бомба на букву „Б“».
Итак, без четверти четыре я пляшу на Джойленд Авеню под орущий из колонок „Чика-бум, чика-бум, правда, классно?“ Дэдди Дьюдропа. Я обнимаю детишек направо и налево, раздаю взрослым купоны „Августовский Атас“, потому что к концу лета дела в Джойленде всегда шли похуже. Я позирую для фото (часть их делают Голливудские Девушки, но большинство — потные, измученные солнцем Папы-Папарацци), и восторженные детишки следуют за мной, как хвост за кометой. А заодно поглядываю, где тут ближайший вход в Подземку, потому что я уже чуть живой. На сегодня мне осталось одно выступление в роли Гови, потому что Пес-Симпатяга не показывает своих голубых глаз и ушей торчком после заката. Даже не знаю, почему, — просто такова была традиция.